Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Нет, не враг – по склону поднимается немолодой грек с немецким карабином в одной руке и мотыгой в другой.
– Отец, – за полгода все добровольцы худо-бедно заговорили на демотике, – Тебе здесь плохо, будет бой здесь, семью бери, прячься.
Грек на удивление сноровисто выбирает позицию недалеко от пулемета, аккуратно пристраивает «маузер» на камень, кладет рядом снятое с убитого немца снаряжение и берется за мотыгу.
– Убегай, скрывайся, – бормочет он себе под нос. – А всякие ксенос будут отгонять от твоего дома бошей. Это мой дом, и я помру у него на пороге.
Грек поворачивается к Николаю:
– Детей вчера в Салоники отправили, остальные будут тут до конца. Оружие нам еще месяц назад раздали.
К каменным заборам, окружающим деревенские поля, группами выбегают оставшиеся в деревне жители – старики, женщины в темных платках, подростки. На вершину холма поднялась одна из них, сбросила на землю хлюпнувший бурдюк, лязгнувшую сумку и принялась сноровисто заряжать трофейную итальянскую винтовку.
К деревне подлетает одиночный немецкий разведчик, но на него откуда-то падает шестерка греческих истребителей – Журба не знает, как называются, видит только, что крыло одно и колеса не убираются. Немец уворачивается от атаки первой тройки, но вторая расстреливает его в упор – разведчик разваливается раньше, чем падает на землю. К обломкам едет на мотоцикле командир отделения, возвращается со снаряженными лентами к пулемету.
– На, пригодится.
Металлическая лента лязгает о камни.
– Хотел пулемет прихватить, а он на кочергу согнулся.
Борис выворачивает ручку газа, мотоцикл скатывается с холма и исчезает за домами.
На гребень дальнего холма выезжает немецкий мотоцикл, притормаживает, но не останавливается, а снова разгоняется и исчезает из виду раньше, чем его успевают обстрелять. Через несколько минут в воздухе повисает шелест подлетающих мин. Они взрываются на деревенских улочках и во дворах, разбрасывая по сторонам жадные до крови осколки. Калибр минометов невелик, палят немцы наугад, вреда обстрел не приносит, но давит на мозги, заставляет втягивать голову в плечи. С севера слышен лязг гусениц и звук моторов, затем на гребне холма показываются четыре небольших угловатых танка и редкая цепь пехоты – человек сорок. Чуть позже наверх выбирается пара бронетранспортеров, чем-то напоминающих формой носа старый, с царских еще времен, колун, лежавший у Николая под навесом для поленницы.
Немцы начинают спускаться к деревне, когда их накрывает серия разрывов – у батальонных самоходок калибр не игрушечный, пехоту сдувает со склона, один из танков разворачивает близким разрывом. Он сползает по инерции еще на несколько метров и останавливается. Второй танк и один из транспортеров расстреливают экипажи бронемашин – за разрывами тяжелых снарядов немцы даже не замечают, откуда по ним бьют. Греки открывают беспорядочную, но довольно точную стрельбу, видно, как падают убегающие немецкие пехотинцы. Уцелевшая бронетехника, огрызаясь пулеметными очередями, уползает из зоны видимости.
У всех воевавших командиров мозги работают одинаково, по крайней мере, похоже. В этом добровольцы убеждаются на практике.
Узнав о стычке разведчиков, Барышев тут же отдает команду, и рота Фунтикова уходит вправо, обходя селение против часовой стрелки, прямо по целине, развернувшись на всякий случай в линию взводных колонн. Управление, артиллеристы, зенитчики и тыл движутся к деревне, а Котовский увеличивает скорость и принимает влево, на случай если противник попытается прорваться мимо реки.
– Слева!
Михаил и сам видит, как в борт идущего в полукилометре западнее Т-26 командира третьего взвода входит трассер бронебойного снаряда, потом еще один. Стрелявший находится за обратным скатом холма, на гребень которого сейчас поднимается танк командира роты.
Оставшиеся три танка третьего взвода разворачиваются вправо и открывают огонь, от лобовой брони второго рикошетит очередной снаряд.
– Танки, колонна, ноль первому прямо-снизу!
– К бою! – Михаил рывком поворачивает перископ прямо.
Когда танк переваливается на обратный склон, капитан видит борта и крыши панцеров, темно-серых, запыленных так, что крестов почти не различить. Судя по всему, немцы точно скопировали их маневр, и роты, пошедшие в обход, столкнулись. Фунтиков понимает это за доли секунды, успевает еще удивиться тому, сколько всякого барахла навешано на чужие машины.
– Короткая! – и сразу удар пушки. Снаряд входит немцу прямо под нижний обрез башни, и панцер взрывается. Вспышка, дым, летящие во все стороны обломки, запасные траки и катки, выломанные взрывом люки.
Петр без команды принимает вправо, выходит немцам в тыл. По броне почти сразу лязгает снаряд.
– Небольшой, ерунда, – определяет на слух Фунтиков, а танк снова замирает по команде наводчика. В этот раз снаряд вламывается в корму немца, взрыва нет, но над вентиляционными решетками поднимается почти бесцветное на ярком солнце пламя. Из танка начинает выпрыгивать экипаж, и оба стрелка передних башен обстреливают их короткими очередями.
Поставленные в два огня немцы не теряются, успевают подбить еще один танк третьего взвода, но сорокасемимиллиметровые снаряды их броню вполне пробивают – панцер, шедший головным в немецкой колонне, утыкается мордой в откос и не подает признаков жизни. Немцам становится все жарче – в бой вступили уже все Т-28 и трофейный француз. Их снаряды легко пробивают немецкую броню, когда удается попасть, что получается не всегда – танки противника очень грамотно маневрируют.
Наводчики тоже не лыком шиты, видя, что их пушки лобовую броню танков противника не берут, переносят огонь на гусеницы. Второй взвод, который, по замыслу Михаила, должен был выйти во фланг немцам, и добить, нарывается на колонну бронетранспортеров с пехотой. Транспортеры расстреливаются за две минуты, но фрицы рассыпаются по полю, и Сонькин, заменяющий застрявшего в госпитале лейтенанта, без пехоты на них не идет, прижимает к земле, и начинает обходить, но время теряет. С севера подходит еще одна танковая колонна, и политрук отступает, обстреливая противника с дальней дистанции.
Танкисты головной роты фашистов не выдерживают, пятятся, ловко прикрываясь дымом горящих машин, но удрать не удается ни одному. Михаил насчитал четырнадцать подбитых панцеров. Фунтиков потерял два Т-26 безвозвратно, четыре танка требуют ремонта – замены траков и одного направляющего колеса. Будь у фрицев пушки посерьезнее тридцатисемимиллиметровок, так легко бы не отделались.
К месту боя подъезжает летучка в сопровождении пары грузовиков зенитчиков, у подбитых машин уже гремят кувалды, и Михаил с остатками первого взвода уходит на помощь Светикову.
* * *
В виноградниках и садах, там, где разведчики батальона натянули глаз на задницу фрицевскому дозору, рвутся приличного калибра мины – значит, немцы подтянули батальонные минометы. А они далеко не стреляют, если проскочить вот по той балке и вот у этой кочки всем развернуться вправо, рота как раз окажется в тылу у немецкого батальона – голенького, не успевшего закопаться!
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
